♥ My heartbeat ♥

---

Ты заботишься обо всех...

...А сейчас, позволь мне позаботиться о тебе.

---

Это какая-то неописуемая нежность. ♥

rome'll decline and fall again

radgara

— Мне бы, наверное, надо переодеться, — говорит Алек, теребя свой галстук-бабочку, пока тот окончательно не сбивается набок. Магнусу хочется протянуть руку и поправить, хочется обнять его, но Алек все еще выглядит нервным, испуганным, как будто он собирается сбежать в любую секунду, а Магнусу хочется сделать все, чтобы Алек чувствовал себя безопасно и спокойно.

— Ты выглядишь очень эффектно в этом костюме, — вот что Магнус говорит, потому что все это: открыто флиртовать, наблюдать за тем, как нежный румянец покрывает щеки Алека, подобно лесному пожару, съедающему сухую траву, — все это так знакомо, и Магнус прибегает к подобным уловкам в тех случаях, когда не знает, что еще сказать. Как и следовало ожидать, лицо Алека алеет и он коротко смотрит на Магнуса, как будто проверяя, что Магнус все еще здесь, что он настоящий, а затем отводит глаза. Сердце в груди Магнуса переворачивается, и он думает о том, что Алек сказал своему отцу: «Любовь? Нет. Это кое-что другое». Бабочки в животе у Магнуса могли бы не согласиться, но для Алека этого всего и так слишком много и все слишком быстро, и Магнус прячет свои чувства подальше до того момента, когда Алек сможет их вернуть, и вместо этого слегка ухмыляется:

— Конечно же, возможно, то, в чем ты не собирался жениться, подойдет тебе лучше.

Алек удивленно хмыкает, так, будто он почти забыл про свадьбу. Это заставляет Магнуса улыбнуться снова (похоже, он не сможет перестать улыбаться, уж точно не в ближайшее время).

— Ты не... — говорит Алек, а затем замолкает. Он поворачивается посмотреть на Магнуса, но его взгляд не останавливается на маге, а неуверенно скользит мимо. Магнус улыбается мягче и ждет.

— Ты не, — вновь начинает Алек, после слишком длинной паузы, а его щеки еще больше краснеют, — подождешь меня здесь? Я на секунду.

В этот раз он смотрит на Магнуса, и, может, лицо Алека и пылает, но он все еще так же прекрасен, как и в день их первой встречи, и Магнус не может отказаться.

— Все, что угодно, для тебя, Александр, — отвечает он, и Алек фыркает и смеется, как будто уверен, что Магнус шутит. Магнус не пытается его разубедить. Слишком много и слишком быстро.

— Хорошо, — произносит Алек, и отступает, а потом останавливается, все еще смотрит на Магнуса. И тот видит что-то знакомое в этом взгляде, то, что было на церемонии в часовне, а потом Алек наклоняется, и все это ощущается как дежавю, и... ох. О.

Алек наклоняется и целует его — всего лишь мягкое, невинное прикосновение, но Магнус чувствует, как ресницы щекочут щеки, и чувствует на губах мягкие выдохи Алека и это как будто ничего и все сразу одновременно.

— Окей, — говорит Алек, отстраняясь, и Магнус борется с желанием украсть у него еще один поцелуй. Алек ослепительно улыбается ему, совсем как в день их первой встречи, только еще более интимно, знакомо, и от одного взгляда на эту улыбку у Магнуса что-то колет на сердце. Алек собирается уйти, но не может оторвать от Магнуса взгляд, натыкается на стол, спотыкается и отводит глаза. Магнус подносит руку ко рту, чтобы скрыть смех, потому что Алек краснеет еще ярче, и выглядит таким удивленным и восхитительным.

— Эм, — говорит он, выпрямляясь и обходя стол. — Окей. Эм. Подожди меня здесь.

Как будто Магнус мог бы быть где-то еще.

Он смотрит, как Алек уходит, и хорошо еще, что не спотыкается на ступеньках, и вздыхает. У него уже сводит скулы от того, что он улыбается так много. Но каждый раз, думая об Алеке, о выражении его лица у алтаря, когда Магнус только вошел в часовню, о том, как тот без страха и сожалений шел к нему по проходу, о вкусе губ Алека и об их первом поцелуе: и настойчивом, и нежном, и все сразу, — когда он вспоминает все это и понимает, что снова улыбается, то все равно не может заставить себя прекратить, даже несмотря на то, что ему больно.

Он прикасается пальцами к губам, все еще не веря до конца, что все это реально, и в этот момент замечает Рагнора.

Его друг лежит на столе среди своих вещей, мягко глядя на Магнуса. И на этот раз Магнус краснеет и отрывает пальцы от губ, словно обжегшись.

— Что? — спрашивает Магнус, защищаясь, скрещивая руки на груди. Рагнор только ухмыляется.

— Ты выглядишь счастливым, — говорит он, спрыгивая со стола и подходя ближе.

— Что ж, ты дал мне хороший совет.

Рагнор горделиво вскидывает голову, а Магнус только закатывает глаза.

— Не дерзи мне. И это не только моих рук дело.

Магнус чувствует, как его лицо смягчается только от того, что он думает об Алеке. На самом деле, это даже смешно, но не то, чтобы его это заботило.

— Ах, да. Тот самый сумеречный охотник. — Рагнор склоняет голову и оценивающе смотрит на Магнуса. — Мне он нравится, — внезапно говорит он, и Магнус смеется. Даже если Рагнор — это всего лишь плод его воображения, он предпочел бы думать, что они с Алеком поладили бы.

— Еще бы он тебе не нравился, — говорит Магнус, смеясь. — Вы оба — колючки. Это тебе надо было с ним встречаться.

— Встречаться, да? — это единственное из сказанного, на что Рагнор обращает внимание. Магнус только пожимает плечами. Он не хочет давить на Алека так внезапно, но, опять же, это Алек пригласил его на их первое свидание. Рагнор, кажется, читает его мысли по выражению лица, потому что перестает дразниться и смотрит на Магнуса пристально, и его тон внезапно становится серьезным.

— Я давно тебя таким не видел, друг мой, — говорит он, и Магнус тяжело сглатывает. — Это хорошо. Ты заслуживаешь его. Не отпускай его слишком легко.

У Магнуса пересыхает в горле.

— Ни за что, — хрипло отвечает он, но Рагнор уже исчез, так же быстро, как появился. В глазах Магнуса стоят слезы — он поднимает руку, чтобы стереть их и спасти подводку, но тут Алек зовет его, и Магнус инстинктивно поворачивается.

На Алеке его обыкновенные черные джинсы, рубашка и сапоги, но у Магнуса от одного взгляда на него все равно заходится сердце. Алек, должно быть, замечает слезы в его глазах (или, не дай бог, его испорченный макияж), потому что перестает улыбаться и, перепрыгивая через две ступеньки, приближается к Магнусу, но не прикасается к нему, а просто стоит, не зная, что делать.

— Ты в порядке? — спрашивает он, его голос пронизан беспокойством, и что-то внутри Магнуса ломается. Слезы грозят пролиться из глаз.

— Просто был трудный день, — ему удается отвертеться, и выражение лица Алека смягчается и становится понимающим. Магнус не осознает, что плачет, пока Алек не приближается снова, на этот раз обнимая его, крепко сжимая в объятиях и положив подбородок ему на макушку. Магнус уверен, что подводка пачкает рубашку Алека, но не похоже, чтобы тот возражал. Алек успокаивающе гладит Магнуса по спине, пока тот не расслабляется и, успокоившись, осторожно не выпутывается из объятий. Секунду Алек молча смотрит на него, пока он заклинанием приводит в порядок макияж. Магнус нервно улыбается.

— Мне очень жаль. Я имею в виду, по поводу Рагнора, — наконец говорит Алек, и улыбка Магнуса тускнеет. Он в замешательстве смотрит на Алека.

— Джейс мне рассказал, — объясняет тот. — Мне очень жаль. Даже не могу представить, как тяжело это для тебя.

Магнус отворачивается и внезапно ему становится трудно дышать, и это не только из-за Рагнора.

— Он был моим самым старым другом, — честно говорит он, снова встречаясь с Алеком взглядом. — Ты бы ему понравился, — добавляет через мгновение, наконец начиная по-настоящему улыбаться.

— Хотел бы я с ним встретиться, — говорит Алек мягко, улыбаясь в ответ, и возможно, Магнус и потерял своего самого дорогого друга вчера, но сегодня он снова нашел свое сердце, освободил его из плена в груди и вытащил на солнечные блики улыбки Александра. Он протягивает руку и неуверенно обхватывает пальцы Алека. Ладонь того потная, но Магнусу все равно.

— Так что насчет того, чтобы сходить куда-нибудь выпить? — вот что он говорит, потому что то, что он хочет сказать: спасибо, я люблю тебя, я люблю тебя, — возможно, слишком быстро для их первого свидания. Но, может, Алек умеет читать между строк, потому что он опять наклоняется и прикасается губами ко лбу Магнуса. И даже несмотря на то, что он ничего не говорит в ответ, Магнус представляет, что слышит слова в поцелуе: не за что, я люблю тебя, я люблю тебя.

За плечом Алека Магнус видит, как Рагнор ему подмигивает и поднимает большие пальцы вверх.

— Не отпускай его слишком легко, — шепчет он, и Магнус только крепче обхватывает ладонь Алека.

Ни за что.

---

✔

✔ Счастье часто идет рядом со страхом. Ведь чем больше ты счастлив, тем более всего ты боишься все потерять.

Для меня Малек стали приятным открытием.
Я их по праву считаю самой сильной парой из всех, что мне известны. И пусть, что наверняка найдутся те, кто желает об этом поспорить. Никаких метаний, постоянный рост в отношениях, умение слушать, умение сопереживать... Можно долго перечислять о достоинствах этой пары.
Я не скажу, что все у них идеально. Но они бесспорный пример крепких отношений.

---

✗ “there's nothing ugly about you“✗

Можно быть бесконечно сильным человеком, который помогает всем, но при этом имеет груз прошлого за своими плечами. И это прошлое иногда не дает дышать.
И так изо дня в день.


✗ ✗ ✗
Что означает " родной человек" ? Это тот, чья боль сильнее собственной. И чтобы ее унять, ты готов изменить всем своим принципам, вывернуть весь мир наизнанку...

✗ ✗ ✗

I will find you...

@темы: малек, сумеречные охотники

---

***

Слишком часто мне говорили фразу "береги себя"
Но никто не сказал "я буду тебя беречь"

---

«Кормите своих демонов»

Кормите своих демонов. Нажимайте до пола педаль акселератора, целуйте до боли в скулах желанных женщин, делайте татуировки, бейте стаканы об стены и морды хамам, распевайте пьяными песни на улицах, прыгайте с парашютом и улыбайтесь детям в соседних машинах через стекло автомобиля.
Кормите своих демонов, потому что ваши демоны это и есть вы. Вы настоящие, не пастеризованные, не рафинированные, не дистиллированные и не профильтрованные моральными устоями, семейными ценностями, общественным мнением, отеческим порицанием.
Кормите их, иначе они съедят сами себя и останется лишь обертка от того, чем является человек. Оболочка личности, надутая комплексами, а не чувствами, нереализованными желаниями, а не эмоциями и несбыточными фантазиями вместо уверенности в себе.
Кормите их и не ждите, пока они сами, без вашего ведома и желания в один момент вырвутся наружу. Разорвут вашу душу и, ярко вспыхнув от переизбытка кислорода, сгорят навсегда или увлекут вас на самое дно, где вы станете вечным исполнителем своих пороков, а не режиссером своих авантюр. Кормите своих демонов, а не стыдитесь и не бойтесь их. Пусть их боятся другие, те, чьи демоны давно мертвы.

---

Я придумала тебя...

... в тот тяжелый период жизни, когда мне было это необходимо
Ты знаешь, где и как у меня болит.
Сколько раз я говорила себе о том, что все это глупости, что пора отпустить, что это лишь выдумка.
Но каждый раз, когда мир рушится, ты стоишь рядом, бережно обнимая за плечи.
Ты часть меня. Так будет всегда.
Однажды сотворив, мы в ответе за тех, кому доверили свои самые страшные тайны.

---

♥Wake up♥ Sveglia ♥

— Просыпайся.

Алек распахивает глаза. Картинка нечеткая, в комнате темно и душно. Еще ночь. Парень оборачивается и видит лежащего на другой стороне кровати Магнуса, смотрящего в потолок. Нефилим пытается сфокусировать взгляд, пытаясь привыкнуть к темноте. Через несколько минут, протерев глаза, он замечает печальное выражение лица Магнуса.

— Что случилось? — приложив руку к голому плечу мага, спрашивает он.

— Тебе звонила Клэри.

— Ты с ней говорил? — удивляется Лайтвуд.

— Не хотел будить тебя. Ты пришел только три часа назад, — отвечает Магнус, так и не взглянув в сторону своего парня.

— Что она хотела?

Магнус ничего не говорит. Он садится на кровать и вздыхает, а потом встает и накидывает на себя халат. Охотник непонимающе смотрит ему в след.

— Я провожу тебя. Ты нужен им в Институте, — говорит Магнус и выходит из комнаты.

Прикрыв глаза, Александр вздыхает и через пару минут встает, чтобы одеться. Он знает, почему Магнус себя так ведет и не может ничего сделать. Было понятно, что строить отношения в такое время сложно и что он не мог быть с Магнусом постоянно из-за его обязанностей, но он понимал мага. Если бы он оказался на его месте, он чувствовал бы себя так же.

Разрывается на две стороны вовсе не круто. Это утомляет и убивает Алека изнутри. А еще он чувствовал себя постоянно виноватым перед всеми. Но особенно перед человеком с кошачьими глазами.

Он застал Бейна возле балкона. Тот смотрел куда-то вдаль. Огни Бруклинского моста освещали комнату.

— Прости, — тихо говорит Магнус, — я ужасно себя веду, я знаю. Ты… ты ни в чем не виноват, я не должен так себя вести с тобой. Ни в чем из этого нет твоей вины, мой дорогой.

Когда нефилим обнимает мага сзади, крепко схватив его талию и вдыхая его запах. Магнус окончательно сдается.

— Такой вот я — не могу делить тебя ни с кем, понимаешь?

— Понимаю.

— Особенно с этим миром.

— Я обещаю, что скоро все закончится. Я буду только с тобой.

— Нет, Алек, — повернувшись, перебивает парня чернокнижник. — Я не могу так с тобой поступить. Не могу просить или даже хотеть тебя только для себя самого. Ты был рожден для большего. И никогда, слышишь, никогда ты не перестанешь быть нужным твоим друзьями и этим прихвостням из Конклава. Потому что ты, Алек, — ты чистое сияние среди этих тусклых разумов. Порой я эгоистичен, но поверь мне, дорогой, я никогда не забываю, кто ты, а кто я. Я выбрал тебя, зная последствия. Тоже сделал и ты. Просто… Иногда…

— Не надо, не объясняй. Все хорошо Магнус, тебе не стоит волноваться. Никто не заберет меня от тебя, — улыбнувшись, успокаивает мужчину Алек. Он берет его за руку и целует ее. Магнус чувствует, что сейчас заплачет, но сдерживается. — Ты не успеешь проснуться, как я снова окажусь рядом. Я люблю тебя.

Магнус говорит, что любит его тоже. Так, как не любил никого.

А потом, проснувшись при дневном свете, чувствует, как кто-то сильно прижавшись к нему, дышит в его шею.

И теперь он не может сдержать проклятые слезы.

---

***

Жду серию СО.
В целом, писать о личном мне как и всегда не хочется.
Потому подкину плей-листик. Не, ну а почему бы и нет? Может кому-то, как и мне, нечего в машине послушать.

@темы: музыка насквозь

---

Жду следующую неделю♥

Видимо, нас ожидает танец Магнуса ♥ а еще долгожданное примирение.

@темы: малек, любовь, сумеречные охотники

---

2х12 ОС одним словом - Прекрасна.

Начиталась за целый день кучу спойлеров и мнений на тему серии.
Я не считаю Алека виноватым, хотя так много отрицательных отзывов в его адрес.
Я тоже задалась вопросов, а смогла бы я поверить?
Думаю, что точно так же, как и Алек, я бы сомневалась до последнего момента.
Я понимаю, как изменится Магнус после перенесенной боли, но я уверена, что для него Александр станет кем-то еще более важным, нежели есть сейчас. Быть может мы больше узнаем о душе закрытого мага, который за всем блеском и мишурой прячет свою ранимую душу. Душу, которая боится одиночества.
Мне жаль их обоих. Серия держала в напряжении до самого конца.
Я не буду говорить про игру актеров. Все было идеально.
Просто мне жаль этот маленький хрупкий мир, который вновь покачнулся. И я искренне надеюсь, что найдутся силы у обоих, чтобы все это удержать. Я надеюсь, что Магнус забудет о прошлом, а его Александр начнет еще больше доверять тому, кто стал центром его жизни, доверяя ему с самого начала ♥

И мне безумно хочется узнать, о чем они потом говорили, или же Алек молча ушел, оставив своего мага в одиночестве?
Я вспоминаю, сколько раз Магнус спасал Алека. Кажется, что это становится привычным моментом. Спасет ли Александр Магнуса от его страхов и сомнений?

@темы: малек, магнус, сумеречные охотники

---

"Искорки" ♥

Автор оригинала:
karrahbear
Оригинал:
archiveofourown.org/works/10203146

Основные персонажи:
Александр (Алек) Гидеон Лайтвуд, Магнус Бейн
Пэйринг:
Магнус Бейн/Алек Лайтвуд
Рейтинг:
PG-13
Жанры:
Романтика, Флафф, ER (Established Relationship)
ER (Established Relationship) — фанфик, в начале которого герои уже находятся в устоявшихся романтических отношениях.
Размер:
Драббл, 2 страницы, 1 часть
ficbook.net/readfic/5340301


Алек просыпается незаметно, медленно всплывая на поверхность из глубин подсознания. Через несколько минут подключаются чувства: ему тепло и уютно на мягком матрасе и под одеялом. Сбоку к нему прижимается знакомое тело, черноволосая голова покоится на его плече. Всё тело охвачено негой и удовольствием после крепкого сна. Алек щедро вдыхает утренний аромат чёрных волос.

Нога Магнуса скользит по его собственным, ладонь, лежащая на животе, расслабляется, принося едва заметное ощущение покалывания. Алек улыбается. Даже с закрытыми глазами он может представить, как танцуют голубые огоньки вокруг пальцев Магнуса.

Алека поразило это ещё в первую ночь, которую они провели вместе — за мирным сном. Оба были крайне вымотаны и, выскользнув из одежды и едва пожелав друг другу спокойной ночи, отбыли в небытие. А спустя несколько часов Алек пришёл в себя от странного щекочущего чувства на пояснице — и, обернувшись через плечо, увидел, как лежащая на его спине рука Магнуса рассыпает, словно звёзды, искры.

Алек бы их и не заметил, если бы кожа там не была такой чувствительной. В груди тогда защемило от разрастающейся нежности к Магнусу, и он заснул с улыбкой на губах.

— Чему ты улыбаешься, Александр?

Алек поднял голову от кроссворда, который разгадывал за столом, пока Магнус готовил у плиты омлет. Невинное предложение приготовить завтрак сквозило привязанностью.

— Ты знаешь, что у тебя во сне искрятся пальцы?

— В каком смысле?

— В прямом. Ночью я проснулся, а у тебя на пальцах искорки. Щекотные.

— О.

Магнус переложил первый омлет на тарелку и приступил ко второму.

— И всё? Просто «О»?

Он равнодушно пожал плечами, будто не придавая сказанному значения. Алек отложил карандаш и подошёл ближе. Опершись о столешницу, он принялся наблюдать за Магнусом — не переставая улыбаться.

— Такое, хм, не часто бывает.

— Это что, магический мокрый сон, что ли?

Он с трепетом смотрел, как на его щеках появляется намёк на румянец. Магнус откашлялся.

— Ничего пошлого.

Алек ждал.

— Со мной такое впервые, но я знавал других магов… Хотя, как я и сказал, это случается редко.

— А в чём причина? Непохоже на потерю контроля — ты не сделал мне больно и не сжёг спальню.

Магнус выложил второй омлет, отключил плиту и встал перед Алеком.

— Однажды или дважды в жизни, если эта жизнь долгая, что маловероятно, магу может повстречаться некто особенный. Очень особенный. Я не люблю говорить о родственных душах, потому что у этого термина слишком размытое и избитое значение, но в целом концепт верен, — Магнус прервался, и Алек тут же притянул его за талию ближе. — Никто не знает, в чём причина, но теорий много. Самая общепринятая говорит о том, что это признак доверия.

— А ты что думаешь?

— Я думаю… — Магнус обдумал свои слова. — Я думаю, дело не просто в доверии, а в готовности показать свою уязвимость. Такое бывает, только когда мы готовы полностью открыться кому-то, позволить себя узнать. И это требует веры — не просто надежды, а настоящей веры — что этот кто-то никогда не воспользуется нашей беззащитностью.

— Разве вера и надежда не одно и то же?

Магнус приподнял уголок губ.

— О, Александр, — поддразнил он, — ты же наполовину ангел. Неужели ты невнимательно читал Библию? Там говорится, что вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.

Воспоминания о вызванных теми словами ощущениях — дрожи в животе и безумном стуке сердца — теплятся внутри. Алек склоняет голову, чтобы поцеловать Магнуса в волосы, и веки тут же вспыхивают красным. Нехотя он наконец открывает глаза и, прищурившись, смотрит на щёлку между шторами, в которую бесцеремонно лезет утреннее солнце. С его удачей узенькая полоска света падает ему прямо на лицо.

Алек беззвучно ворчит и старается немного сдвинуться, чтобы не потревожить сон лежащего рядом Магнуса. Он уже готов сдаться и набросить на лицо одеяло, когда к нему приходит идея. Он касается лежащей на его груди руки Магнуса, вплетает свои пальцы в сияющие голубым огнём и закрывает глаза.

Закрой шторы. Закрой шторы.

Думая только о шторах, Алек ведёт их ладонями в сторону окна. Щёлка исчезает. Алека посещает ленивая мысль, что способность утянуть у Магнуса магию, чтобы закрыть шторы, должна вызывать у него куда больше восторга, но в комнате снова темно, и, убаюканный объятьями любимого человека, он засыпает.

---

"Быть нужным"

Описание:
Их отношения развивались стремительно, поэтому у Алека никогда не было времени остановиться на секунду и подумать, ощутить эту влюбленность и те самые бабочки в животе. Или короткая зарисовка о том, как Алек поделился с Магнусом силой.





Основные персонажи:
Александр (Алек) Гидеон Лайтвуд, Магнус Бейн
Пэйринг:
Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Рейтинг:
PG-13
Жанры:
Hurt/comfort
Размер:
Мини, 4 страницы, 1 часть

Еще не до конца проснувшись, Алек подумал, что закрыть шторы было отличной идеей. В одном месте оставалась полоска света, где шторы неплотно прилегали друг к другу, которая говорила о том, что на улице все еще было светло. Учитывая, что диван стоял напротив окна, бьющий в глаза свет вряд ли помог бы комфортному пробуждению.

Алек вздохнул: тесный обруч из рук сдавливал его грудь. Но он лишь улыбнулся, удобнее устраиваясь и все еще зевая.

Сегодня Магнус обновлял защитные слои вокруг Института. В последнее время демоны словно взбесились, исступленно нападая средь бела дня. Мариз, вернувшаяся из Идриса, послала официальный запрос на помощь Верховного мага. Алек был против: он знал, что обновление всех щитов может оставить Магнуса истощенным и что можно пригласить другого мага. Но Мариз демонстративно обратилась именно к Магнусу, а сам Магнус отмел все аргументы тем, что, раз Алек и его сестра с братом живут в Институте, он должен лично позаботиться о его защите. Алек, сжав зубы, сдался, пообещав, что Магнусу пришлют достойный счет, уже наперед зная, что он истратит все свои силы.

Так и случилось. Поэтому сразу после того, как Магнус закончил, Алек довез его, находившегося почти без сознания, на такси в лофт (ни о каком портале не могло быть и речи), несмотря на недовольный взгляд Мариз и дела в Институте.

До кровати было слишком далеко идти, поэтому Алек донес Магнуса на руках лишь до дивана в гостиной. Сначала Магнус не хотел брать его силу, но Алек настоял и остался с ним, крепко держа за руку и сидя у изголовья. Увидев, что Алек настроен решительно, Магнус подвинулся ближе к спинке и потянул их сжатые руки на себя. Сил не хватало даже на слова. Алек, колеблясь несколько секунд, решился и, поставив телефон на беззвучный режим и положив его на кофейный столик рядом, улегся с Магнусом. Тот довольно вздохнул, прижимаясь, и наконец закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон.

Алек сначал просто лежал, позволяя себе смотреть на такое спокойное сейчас лицо Магнуса, со слегка размазанным макияжем вокруг глаз, а потом его веки тоже начали наливаться тяжестью. Значит, Магнус понемногу восстанавливался. Это было последней мыслью, прежде чем он тоже закрыл глаза и погрузился в сон.

Когда Алек проснулся, Магнус все еще спал, распластавшись у него на груди, обнимая руками и ногами. За те несколько ночей, что были у них, Алек обнаружил, что Магнус любил обниматься во сне и окутывать тело Алека всеми конечностями. Тот был совсем не против, наслаждаясь такой новой близостью и обнимая в ответ.

Разум был кристально чистым и ясным, спать не хотелось совсем, но и будить Магнуса — тоже. Тот сладко сопел, уткнувшись в плечо и горячо дыша в шею. Алек улыбнулся: во сне лицо Магнуса было безмятежным, спокойным, словно помолодевшим на несколько лет; темные круги под глазами стали менее заметными, а щеки — не такими бледными. Они проспали несколько часов, судя по часам на стене. Решив-таки не будить Магнуса, Алек лишь поудобнее устроился, обнимая того за плечи, и вздохнул.

Их отношения развивались стремительно, поэтому у Алека никогда не было времени остановиться на секунду и подумать, ощутить эту влюбленность и те самые бабочки в животе. Рейды, выслеживание Валентина, управление Институтом — дел было по горло, но они оба старались и выделяли время друг для друга. Но у Алека при виде Магнуса все мысли разбегались в разные стороны, особенно когда дело доходило до поцелуев или чего-то большего.

Алек еще раз глубоко вздохнул, концентрируясь на ощущениях и запоминая их.

Он прижался к волосам, вдыхая их аромат. Они пахли большей частью лаком или гелем, Алек не разбирался, но сквозь этот химический аромат пробивалась еще нотка чего-то сладкого. Однажды Алек понюхал жидкость в маленькой баночке из темного стекла с разрешения Магнуса, когда тот готовил какое-то зелье. Магнус тогда сказал, что это сандал и что ему очень нравится этот запах, потому что ассоциируется с Индией и жизнью, полной сладости и специй. Алек распознал его и сейчас: сладко-древесный, изысканный, не очень сильный, но стойкий. Этот аромат незаметно окутывал Магнуса вместе с запахом жженого сахара, появлявшегося после использования магии.

Алек осторожно прижался губами ко лбу в коротком, нежном поцелуе. Он положил свободную руку поверх руки Магнуса, прослеживая пальцами твердые мышцы на плече, затянутые в мягкую ткань рубашки. Продолжил, осторожно касаясь надплечья и шеи, обвивая ладонь вокруг затылка, провел большим пальцем по скуле. Магнус вздохнул, переместив руку чуть выше по груди. На мгновение сердце пропустило удар в иррациональном страхе, что он все-таки его разбудил, но Магнус, кажется, крепко спал, дыхание его не сбилось, и выглядел он таким же спокойным и беззащитным, поэтому Алек не убрал руку. Он аккуратно съехал вниз так, чтобы их лица оказались на одном уровне, прижался лбом ко лбу. Красть поцелуй во сне казалось кощунством, Алек решил, что сделает это, когда тот проснется. Поэтому он лишь приблизился, чувствуя ровное тихое дыхание на своих губах, и замер.

Тело Магнуса было горячим, приятное тепло окутывало их обоих. В детстве Иззи иногда приходила к нему в комнату ночевать, когда ей было грустно. Он помнил те ощущения, когда она, совсем маленькая, прижималась к его боку, кутаясь в одеяло. Но сейчас ощущения были совсем другие. Никто и никогда не касался его так, как Магнус. Даже простое прикосновение к руке или щеке посылало волну мурашек и вызывало волнение. Алеку было очень сложно поначалу впускать его в свое личное пространство. Дело было не только в страхе, но и в смущении: он понятия не имел, как надо было реагировать на все эти мимолетные прикосновения — делать вид, что не замечаешь, или сделать что-то такое же в ответ? Но он не знал, как прикасаться в ответ, а игнорирование… Алек видел, как иногда в пронзительных глазах Магнуса что-то затухало, как свечка, когда Алек демонстративно не замечал какого-нибудь поглаживания по пояснице или локтю, как на мгновение в его глазах мелькало разочарование. Тогда Алек решил попробовать… попробовать прикоснуться в ответ. О, он помнит, как брови Магнуса безмолвно взлетели вверх, когда на очередное касание руки Алек поймал в плен его ладонь и сжал в своей (возможно, сильнее, чем требовалось). Слава богу, Магнус ничего не сказал: комментарии по этому поводу вряд ли помогли бы справиться с волной смущения, накрывшей Алека, который упорно смотрел вперед, чувствуя, как по шее расползаются яркие красные пятна. Магнус лишь улыбнулся этой своей загадочной улыбкой и сжал ладонь в ответ, делая вид, что полностью сосредоточился на беседе. Тогда Алек стал смелее и на последующих свиданиях держал Магнуса за руку, когда они прогуливались поздно вечером, или смущенно улыбался, когда Магнус невзначай гладил его сзади по шее или коротко проводил ладонью по коленке. Он хотел дать понять Магнусу, что его прикосновения приятны, несмотря на волнение, которое они вызывали.

Вот и сейчас, когда Магнус безмятежно спал (и не мог отвлекать его своими завораживающими глазами), Алек позволил себе почувствовать, как их тела соприкасаются. Магнус в его руках ощущался так правильно. Он впитывал в себя это ощущение комфорта и тепла, чтобы одинокими ночами в своей комнате, когда у них не было возможности увидеться друг с другом, находить его в памяти и переживать снова.

Алек никогда не касался никого так откровенно, как Магнуса. Конечно, у него был парабатай, который мог обнять его или хлопнуть по плечу. Иногда они шутили, и Алек брал Джейса в захват, с силой ероша волосы. Иногда они сидели поздно ночью в комнате, соприкасаясь коленями и плечами у кровати, разговаривая, делясь тайнами, когда Алек сгорал от своей влюбленности и невозможности прикоснуться более откровенно, совсем не по-дружески. Иногда Джейс тащил его на спине после особо неудачных рейдов, когда Алек прикрывал их с Иззи спины. Но эти прикосновения воспринимались им как само собой разумеющиеся. От них в голове не было пусто, от них не перехватывало дыхание, от них сердце не стучало где-то в горле. Даже сейчас, когда они просто лежали на диване, сердцебиение зашкаливало и дыхание сбивалось от одного только присутствия Магнуса рядом с собой.

Было так приятно чувствовать себя нужным, ощущать, как Магнус тесно прижимался к нему, обхватывая самым немыслимым образом. Алек улыбнулся. Желание украсть поцелуй уже не казалось таким неправильным. Все еще сомневаясь, он придвинулся чуть ближе, почти касаясь чужих губ своими. Теплое дыхание Магнуса будоражило, его приоткрытые губы манили, собственное сердце стало бешено стучать, хотя ничего необычного не должно было случиться. Еще раз удостоверившись, что Магнус спит, он наконец решился, осторожно прижимаясь и закрывая глаза, захватил сначала верхнюю губу, потом нижнюю. Отрываться не хотелось, волна нежности затопила его; он крепче прижал к себе Магнуса, осторожно провел языком по нижней губе, опять захватывая ее в плен.

Вдруг рука на его груди опустилась на талию и слегка сжала бок:

— М-м-м, если ты каждый раз будешь будить меня так, сладкий, я перестану отпускать тебя ночевать в Институт.

Алек не смог сдержать удивленное “ох”, в тот же миг отстраняясь:

— Я... Прости, я не хотел тебя будить, — проговорил Алек, убирая руку с его шеи. Но Магнус перехватил это движение, возвращая ладонь обратно и лишь сильнее зарываясь носом в Алеково плечо. Он все еще лежал с закрытыми глазами, не отодвинувшись ни на дюйм, и все так же прижимал Алека к себе.

— О, я совсем не против, Алекса-а-а-андр, — глухо пробормотал он, не удержав длинный зевок на его имени.

— Поспи еще несколько часов, — в голосе Алека чувствовалась улыбка.

Магнус согласно угукнул, потершись щекой о плечо, и замер. Дыхание его снова стало ровным.

Алек подумал, что в данный момент, в этой комнате, ничто не сможет омрачить его настроение. Он был счастлив находиться с этим человеком, и одно его присутствие наполняло жизнь смыслом. И он сделает все, чтобы Магнусу было с ним хорошо.

Слушая размеренный стук сердца Магнуса, Алек сам не заметил, как глаза его закрылись и как он провалился в сновидение, наполненное ощущением безмятежности, мягкими прикосновениями таких знакомых рук и взглядами пронзительных кошачьих глаз.

---

♥"Крылья" ♥

Основные персонажи: Александр (Алек) Гидеон Лайтвуд, Магнус Бейн, Александр Лайтвуд (Алек), Магнус Бейн, Александр (Алек) Гидеон Лайтвуд, Магнус Бейн
Пэйринг: Алек/Магнус
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Психология, Даркфик, Hurt/comfort, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Насилие
Размер: Мини, 9 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Дождь. Он лил уже несколько дней, грозясь смыть весь Бруклин к чертям, сделав частью мусора, что плавал в Ист-Ривер. Чертыхнувшись в очередной раз, Магнус докурил и, испепелив окурок с помощью маленькой искорки, взглянул на часы на запястье. Клиент опаздывал на добрые десять минут. И почему они условились встретиться здесь, а не в каком-нибудь теплом кафе?.. Может, для того, чтобы случайно выхватить из серой пелены знакомую фигуру? Правда, Александр Лайтвуд сильно изменился с их последней встречи: осунулся, похудел, точно его точила тяжелая болезнь. И даже, как будто, был не в себе, задевая прохожих, но не замечая этого. Может, ранен?.. Внутренности скрутило, и маг уже сделал шаг к глупому нефилиму, когда тот буквально вывалился на проезжую часть, не обратив внимания ни на запрещающий сигнал светофора, ни на автомобиль, тут же сорвавшийся с места.
Магнус и сам не понял, как сделал это — скорее всего, спонтанный выброс магии, — но уже спустя мгновение он буквально вытолкнул Лайтвуда из-под колес авто, и сам едва не пострадав, уходя от удара в последнюю секунду. И вот он уже прижал Алека к стене ближайшего здания и, судорожно дыша, пытался осознать, что только что произошло.
— Лайтвуд, ты вообще в своем уме?! — право слово, он просто хотел спросить, как Алек себя чувствует, и уж тем более не собирался кричать. Но язык сегодня явно не был соединен с мозгом.
Тот посмотрел, точно не сразу узнавая спасителя, небесно-синие глаза были затянуты дымкой, как отражающееся в них небо.
— Магнус?.. — выдохнул он, прикрывая глаза, пережидая боль — удар о стену оказался слишком чувствителен, в его теперешнем состоянии. — Спасибо.
Уперся рукой в грудь, отстраняя, чтобы попятиться и снова, не разбирая дороги, побрести прочь по улице. Однако теплые пальцы перехватили его запястье, создавая дикий контраст между теплотой этого прикосновения и ледяными каплями дождя, пробуждая затаившийся в теле озноб, который маг не мог не почувствовать.
— Алек… — голос мага прозвучал обеспокоенно и осторожно. — Что с тобой? Тебе нужна помощь…
Однако нефилим качнул головой, отрицая. Конечно, он мог бы сказать правду, но ему не хотелось сваливать на плечи мага этот камень, и без него в жизни Магнуса Бейна хватало горестей. Не хотел стать обузой, обременяя того, кому причинил в свое время боль. К тому же… как бы это выглядело?
— Все хорошо, мне просто надо поспать, — и пусть высвободить запястье было почти невозможно, потому что хотелось, так хотелось ощущать тепло чужих пальцев еще хотя бы пару секунд, пусть чужой взгляд буквально прожигал дыру ему меж лопаток, Алек направился прочь, не оборачиваясь.
Он и сам не помнил, как добрался до квартиры, чтобы медленно осесть на пуф прямо в прихожей, набираясь сил, чтобы добраться до постели. Пытаясь удержать ускользающее сознание, понимая, что, в случае чего, найдут его нескоро. Не вставая, скинул куртку, игнорируя вспышку боли, и снова откинулся на стену, стараясь не соприкасаться с поверхностью израненной спиной. Ну, последний рывок. Тяжело поднявшись, он прошел в комнату, опускаясь на кровать, и потянулся к таблеткам.
Где и как Лидии удалось достать такие мощные примитивные болеутоляющие, Алек не знал и, честно говоря, не хотел знать. Главное — они хоть немного приглушали болевой синдром, позволяя продержаться хотя бы пару часов и немного поспать. Для нормальной жизни не хватало, но для ее иллюзии — вполне. Он не тешил себя иллюзиями. Ему оставалось недолго, но он ждал этого момента без страха, ибо никому не пожелал бы таких страданий. Препарат начал действовать быстро, и глаза Алека закрывались — он не спал уже третью ночь… Натянув на себя одеяло, позволил Морфею принять себя в объятья. Вот только и во сне нефилим не нашел покоя, погружаясь в знакомый, уже заезженный, что не мешало ему мучить Алека, кошмар.
И вот он уже вновь оказывается в гуще боя с темными нефилимами, пытаясь краем глаза следить за Джейсом, который как всегда рванулся вслед за Клэри, что и втянула их всех в этот ад. В очередной раз. Чтоб ее! Противников было слишком много, чтобы можно было выстоять в этом неравном бою. И Алек приказал отходить, прикрывая Иззи, но сам не заметил, как чей-то короткий клинок вонзился в бок. Дыхание неожиданно прервалось, а может, от боли он забыл, как дышать. Сознание помутилось, закружив мир перед глазами. Последнее, что помнил Лайтвуд, это полный отчаяния крик сестры. А когда очнулся, было уже тихо. Слишком тихо для многолюдного мегаполиса, даже в ночную пору. И он с трудом открыл глаза, чтобы обнаружить себя в сыром, глубоком подвале, подвешенным на цепях в центре комнаты. Сердце забилось быстрее от мысли, что он в плену у темных, однако ее быстро вытеснила тревога за родных ему людей, судьба которых оставалась ему неизвестной.
Нужно было выбираться, но в этом каменном мешке взгляду просто не за что было зацепиться. К тому же, естественно, у него отняли и оружие и стило, оставляя беззащитным и обнаженным, причем и в прямом смысле тоже, формы на нем не было. Отчего-то это не только вызвало острый дискомфорт, но порядком напрягло. Может, от того, что он слишком хорошо знал, что можно сделать с обнаженным мужчиной? Не говоря уже об удобном доступе к любой части тела во время допроса с пристрастием… Он дернулся, чтобы оценить способ подвески, ее крепость, чтобы придумать способ освободиться, если он, конечно, существовал. Цепи загремели, неприятно ударив по напряженным нервам. Черт!
Спустя минуту распахнулась дверь. Вспыхнул свет, будто кто-то только и ждал того, что он очнется. Впрочем, сумев проморгаться и разглядеть визитера, Алек понял, что, в принципе, так оно и могло быть. В дверях стоял Себастьян Моргенштерн. Лайтвуда невольно передернуло… от сквозняка. Он внутренне подобрался, хоть и не мог сейчас вцепиться ублюдку в глотку. С языка просился вопрос о Джейсе и Иззи, но он молчал, ожидая первого шага от темного нефилима. И тот его сделал, захлопнув за собой дверь и подходя к пленнику, чтобы подцепить пальцами чужой подбородок, заставляя небо чужих глаз встретиться с бездной черноты своего взгляда.
— Наконец, очнулся. Я уже, признаться, заскучал. Ну, ничего. Нам будет чем заняться.
Алек вырвался из цепкой хватки, впрочем, тут же сам посмотрев Моргенштерну в лицо, окатив презрением. Он не боялся его.
— Предпочитаю состязания, а ты? — дерзко спросил он.
— Смысл состязаться, если можно доминировать? — ухмыльнулся выродок в ответ, и пальцы его скользнули по чужой шее. — К тому же с кем состязаться? Ты мне не ровня.
Лайтвуд упрямо ушел от этих прикосновений, отказывая захватчику в удовольствии повторить линии руны:
— Самонадеянно, — фыркнул он, возвращая разговор к своим предпочтениям. — Мы ведь не пробовали провести спарринг.
— Но ведь не я сейчас закован в цепи, — рассмеялся Моргенштерн и накрыл рукой аккуратно заклеенную рану на боку. Надавил, наблюдая за реакцией.
Снова острая боль оборвала дыхание, но Алек стойко вынес ее, не порадовав ублюдка даже стоном, задавив его в зародыше, лишь ресницы на миг прикрыли потемневшие глаза. Более того, он нашел в себе силы возразить, выдохнув:
— Подлый удар — не поединок.
Ответом стал лишь смех, и Себастьян обошел пленника по кругу, критично оглядывая и едва ощутимо касаясь пальцами чужой кожи, заставляя мышцы напрягаться. Алек пытался следить, не выпуская врага из поля зрения, поворачивая за ним голову. Чертов садист! Он готов был ожидать от него чего угодно.
И вот чужая ладонь легла ему меж лопаток, погладила почти нежно и, склонившись к чужому уху, Моргенштерн елейно шепнул, обжигая дыханием:
— Покажешь мне их?.. Я знаю, у тебя полный комплект.
Прекрасно понимая, о чем он, Александр Лайтвуд невольно вздрогнул, качая головой. Да, у него было два крыла, с тех самых пор, как восемь лет назад в его жизни появился Джейс, и они обрели друг в друге парабатаев.
— Не будь жадиной, у меня вот совсем нет крыльев, — притворно доверительно поделился сын Лилит, продолжая поглаживать Алека меж лопаток, и у того буквально свело мышцы. — А ты счастливчик… Одаренный, как и все, от рождения одним крылом, ты нашел для себя и второе… Парабатая. Вторую часть души. А ведь, между прочим, он мой.
И на последних словах елейный тон психопата стал металлическим.
— Он никогда не был и не будет твоим, — твердо заверил пленник, уверенный в Джонатане Вэйланде как в себе самом. Честно говоря, одержимость Себастьяна начинала порядком раздражать. Все эти разглагольствования об одном имени и одной судьбе… Алека невольно передернуло, словно, а может, и не словно, он пытался стряхнуть с себя чужую руку. И, как ни странно, Моргенштерн отстранился.
— Он мой. Всецело, — жестко отрезал Себастьян и тут же ударился обратно в другую крайность и ласково поинтересовался, склонив голову набок. — Даже мельком не покажешь?
Настойчивость, с которой упрашивал его психопат, настораживала, хотя и без того желания демонстрировать крылья не было — не тот человек и не то место.
— Прости, это слишком личное, — в тон ему ответил Алек, снова рефлекторно пробуя на прочность цепи. Если и было в нем какое-то желание, так это выбраться отсюда, в идеале придушив ублюдка Моргенштерна.
И Себастьян вдруг изменился в лице. Что-то гневное промелькнуло во взгляде, улыбка чуть дрогнула, но осталась на губах. Настроение психопата менялось ежесекундно.
— То есть, ты считаешь мага более достойным для демонстрации гордости нефилима, чем меня?
Алек предпочел счесть этот вопрос риторическим, промолчав. Вот степень их близости с Магнусом Моргенштерна совсем не касалась… Магнус. Лайтвуд прикрыл глаза, чтобы отрешиться хоть ненадолго от реальности, не реагировать на провокации блондинистого ублюдка, страдающего комплексом неполноценности, вспоминая, как ласковые, длинные пальцы мага перебирали иссиня-черные перья. И, как никогда остро, почувствовал, как ему не хватает любимого. Любимого, которого он потерял по собственной глупости, так наивно доверившись той, что всегда была коварна и жестока. И воспоминание об их последнем поцелуе, там, на заброшенной станции метро, где холод продирал до костей, скрутило внутренности болью. Такой сильной, что он даже и не заметил, как Моргенштерн зашел ему за спину. И только игла, вошедшая под лопатку, вывела его из эмоционального коллапса.
— Что?.. — выдохнул Алек, пытаясь понять, что за дрянь ему вкололи, зачем? Вспоминая: где он и с кем, не ожидая ничего хорошего. Зажмурился, сдерживаясь, когда между лопаток появились знакомые ощущения. Нет. Нет, он не хотел, чтобы Себастьян видел то, чего был лишен с рождения, боясь даже представить, как это повлияет на его рассудок.
— Какая сила воли, — почти восхищенно выдохнул младший Моргенштерн, напоминая кота, что играет с мышкой, загнанной в угол. — Никто не мог продержаться дольше тридцати секунд… Потрясающий эффект, не правда ли? Практически на стыке магии и физиологии.
Алек не ответил, отдавая все силы борьбе с проклятым эффектом, которые брал над ним верх, в конце концов, раскрыв за спиной два прекрасных черных крыла. Судорожно вздохнул, открывая глаза, чтобы увидеть, как кривятся в усмешке губы Себастьяна, добившегося своего. Голова была мутная, в висках стучало, а попытки сложить крылья ни к чему не приводили. Он даже пошевелить ими не мог.
Моргенштерн же мягкой кошачьей походкой обошел его по кругу, чтобы затем подчеркнуто мягко коснуться крыльев руками, зарыться в них пальцами. И, Ангел, как хотелось дернуть ими, не жалея нескольких перьев, что рассекли бы психопату ладони.
— Не трогай!
Какими бы ласковыми они ни казались, прикосновения были неприятны Алеку. Вот только он ничего не мог сделать, чтобы воспрепятствовать им. Дыхание невольно участилось. Грудь сжимало обручем паники, словно в предчувствии, в котором он не ошибся, спустя мгновение чужие руки стали чуть настойчивее, а губы шепнули, обжигая дыханием:
— Они так прекрасны, но ты не достоин их. Ты замарал их…
Алек покачал головой, отрицая последнее утверждение, которое таило в себе неясную пока угрозу:
— Не тебе меня судить, — заявил он, хоть и понимал, что если Себастьян что-то решил — он это сделает.
— Здесь и сейчас, я для тебя: и судья и палач. И такая красота не должна принадлежать недостойному, — заметил темный, кладя ладони на основания крыльев, сжимая хрупкие кости, упираясь большими пальцами, и от этого воздух покинул легкие. Алек знал эту хватку. Слишком хорошо знал. Но сделать ничего не успел. Спустя мгновение Себастьян уже привел приговор в исполнение, одним резким и беспощадным движением. Алек мог поклясться, что слышал, как ломались кости. Но на самом деле все утонуло в крике. Его собственном крике, которым он разорвал оковы старого, словно заезженная пластинка, кошмара.
С хриплым стоном сев на постели, Алек провел ладонью по лицу, пытаясь смыть эти воспоминания, раз и навсегда. Посмотрел на нее, обнаружив на коже влагу — он снова плакал во сне. Крылья — это слишком личное. Слишком больное… Вытерев слезы рукавом, он некоторое время сидел, приходя в себя, а потом потянулся… Нет, таблетки нельзя было пить так часто. Взяв мобильный, набрал номер сестры, желая найти отдушину в родном голосе, в беседе с человеком, который поможет ему ненадолго отвлечься. Успокоить ее, хотя она все прекрасно понимала и давно лишь делала вид, что верит в его ложь. Лишь иногда ее срывало, и она начинала умолять брата найти в себе силы идти дальше. А он… Он не мог. Мало чем отличаясь от других потерявших крылья. Ощущение абсолютной потери. Вывернутости. Выпотрошенности. Потерять крылья — значит потерять себя.
Услышав Иззи, Алек надел слабую улыбку, чтобы дать девушке ее почувствовать, после снимая как маску:
— Как вы там? Джейс в порядке?
Хотя какой тут мог быть порядок, ведь они были парабатаями, больше, чем братьями, и Вэйланд по-прежнему чувствовал его, переживая его потерю не менее остро. Наверное, поэтому Алек больше избегал его, надеясь расстоянием заглушить боль и безысходность.
— Все… Хорошо, — выдохнула Иззи, и Александр сделал вид, что не услышал, как сестра буквально подавилась этим словом, сделал вид, что поверил. За последние несколько месяцев, что он таял от вечных болей и незатягивающихся ран, это стало уже привычной для них игрой. И все, о чем мог думать Алек в такие моменты, так это о том, что ему очень жаль, что Иззи приходится проходить через все это. Из-за него.
— Я видел Магнуса сегодня, — внезапно и невпопад обронил он, закуривая. Гадость, конечно, но отчасти помогала. С наслаждением затянулся. — Иззи… не говорите ему ничего, когда… если меня не станет.
Больно. Конечно, больно, но кто знает, успеет ли он попросить, оставить последние распоряжения…
В трубке на пару мгновений повисла тишина. Алек знал, сестра борется со слезами. Он слышал это по ее дыханию, но вот она все же справилась с собой и тихо заметила:
— Он никогда ничего не узнает. Но только потому, что ты проживешь еще очень долго, слышишь?
Цеплялась ли она за последнюю надежду, за упрямую веру в лучшее? Алек не знал. Но примеров нефилимов, что выжили после потери крыльев, существовало категорически мало. Тех, кто смог найти свой новый путь вне их вечной войны. Для непосвященных это звучало странно, непонятно… Нефилимы знали — после потери крыльев организм разрушит сам себя. Сожрет за ненадобностью. Нерентабельностью, как говорят примитивные. Бескрылые нефилимы не нужны никому и в первую очередь себе. Отросшие же заново крылья были лишь легендой и не более, ибо история еще не знала таких случаев.
Алек проглотил вставший в горле ком, прежде чем ответить, не лишая сестру надежды, но и не давая обещаний, которые не сможет выполнить:
— Я стараюсь, Иззи, ведь я всех вас люблю. Передавай всем, хорошо?
Он заставил себя подняться и отправиться на кухню, варить кофе, не выпуская из руки гаджет, не желая сейчас оставаться один.
— Мы тоже тебя очень любим, — вдруг послышался в трубке голос Джейса, заставивший Лайтвуда вздрогнуть и испытать дикое желание бросить трубку. Нет. Ну, за что? Он не хотел причинять ему боль. Никому не хотел. Потому и звонил так редко… — Дружище, не беги от меня, прошу…
— Джейс, я… — слова становились в горле комом, и он долго дышал в трубку, прежде чем признаться: — Я не могу. Не хочу, чтобы ты видел меня таким…
Пепел сорвался и упал на пол, но Алек не заметил этого, мысленно находясь далеко от кухни с пустым холодильником и тремя банками кофе. И вдруг понял, что не хочет слышать ответа, потому что звук родного голоса резал без ножа. Потому что утешение пусты и причиняют одну лишь боль. Поэтому палец автоматически нажал на сенсор, обрывая звонок. Спустя мгновение и сам телефон полетел на столешницу.
От запаха кофе вдруг затошнило, и юный нефилим выключил конфорку, чтобы, отступив на шаг, попытаться перебороть приступ озноба, но… не вышло. Ему нужен был душ. И постель. Сил почти не осталось. И все же, он добрался до душевой кабинки, забираясь под горячие струи, точно огнем прошедшие по спине. Стоять было тяжело, и он уткнулся лбом в стенку, закрывая глаза. Пытался собраться с мыслями, как-то настроиться морально: жить дальше. Зачем? Как? Он не понимал, не видел смысла, видимо, потому у него ничего и не получалось. Впрочем, душ принес некоторое облегчение, как все доступные средства — временное, но приходилось довольствоваться тем, что есть… Завернувшись в полотенце, Лайтвуд вышел, оставляя на паркете влажные следы. И вздрогнул от требовательного звонка в дверь. Похоже, визитер пытался достучаться до Алека уже приличное количество времени. Невольно закралась мысль о том, что Алек мог проторчать в душе довольно долго, просто в очередной раз потерявшись во времени. И кого там черт принес?.. Только бы не Джейс.
Идти до комнаты, чтобы одеться, а потом назад… Нет, он не был уверен, что осилит подобное, а потому, плюнув на все, открыл, в чем был. Замер, не веря своим глазам, даже потерев их ладонью — в последнее время ему часто что-то мерещилось…
— Магнус?
— Впустишь? — лишь спросил маг, но, не дожидаясь ответа, проскользнул в прихожую, аккуратно, чтобы не задеть Алека, а затем поднял на юношу обеспокоенный и одновременно злой взгляд. — Ничего не хочешь рассказать?
Тот качнул головой, отказываясь от помощи, которую ему даже не успели предложить. Не пригласил пройти в комнату или кофе.
— Зачем ты пришел? Все хорошо, я справлюсь.
— Зачем я пришел? — переспросил маг, изящно приподняв бровь. — Прошлым вечером я встречаю своего бывшего парня. Он едва не попадает под машину, узнает меня с трудом, потерял треть собственного веса и вообще выглядит как жертва вурдалака. И правда, Алек, зачем я пришел?
— После того, что я сделал?
Да на месте Магнуса он бы и имя свое забыл, не то, что предлагать помощь. Да и маг мало чем отличался от Джейса, Лайтвуд не хотел, чтобы тот видел его таким, не хотел видеть, потому что это приумножало боль, которая и так не покидала ни днем, ни ночью.
Маг на мгновение прикрыл глаза, видимо, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, и Алек уже готов был выпроводить его, но Магнус упрямым движением закрыл дверь и повернул ключ.
— Да, даже если ты станешь причиной апокалипсиса… Тебе нужна помощь, Александр. И я ее окажу, хочешь ты того или нет.
Однако нефилим упрямо покачал головой, пятясь от раннего визитера, не поворачиваясь спиной, чтобы тот не увидел его увечье, даже простая мысль о котором приносила страдания.
— Магнус, прошу, оставь меня.
Все равно даже его магия бессильна помочь, так зачем страдать обоим? Да-да, обоим, потому что Алек видел, что Бейн все еще любит его, хоть обида и справедливый гнев и загнали это чувство глубоко. И он не хотел множить его мучения.
Бейн же поджал губы. Вспыхнула магия. Яркая, но не обжигающая, обволакивающая, почти ласковая. И надежно зажавшая несчастного нефилима, который не мог двинуться с места. Похоже, Магнус был настроен серьезно.
Алек прикрыл глаза:
— Магнус… — нотка отчаяния закралась в его голос. Нет. Ну, пожалуйста, нет. В памяти снова вспыхнули воспоминания, как маг ласкал его крылья, зарываясь пальцами в мягкий пух, сводя с ума от нежности, и к горлу подступил горький ком.
Но маг напрочь проигнорировал бывшего любовника, осторожно, с кошачьей грацией обходя его по кругу. И судорожный выдох, будто от удара под дых, едва Бейн остановился за его спиной, оглушил Александра.
И все это время державшийся прямо нефилим поник плечами, не в силах более выдерживать груз потери.
— Магнус, прошу тебя… — повторил он.
Маг не ответил, хотя Алек мог поклясться, что услышал задушенный всхлип, прежде чем Магнус мягко отпустил его, так и оставшись за его спиной.
Хрипло заметил:
— Иди в спальню. Я наложу обезболивание.
И Алек, не оборачиваясь, пошел, рухнув на кровать лицом вниз, чтобы маг не увидел влаги, выступившей на глазах. Нет, этого он уже не вынесет…
Магнус прошел следом кошачьей походкой. Краем глаза, нефилим — хотя какой он теперь к черту нефилим? — заметил всполохи магии, такие до боли знакомые, что сердце сжалось, и вот на тумбочке оказалась пара-тройка десятков склянок, пузырьков и баночек. Конечно, это не залечит его раны, но… это могло на время избавить от боли, хотя бы физической, и Лайтвуд сдался, позволяя таким мягким, ласковым рукам колдовать над спиной. Он ничего не говорил, боясь выдать себя голосом, лишь тихо вздыхал, когда пальцы мага касались его.
Вот только пальцы мага подрагивали, и он не мог или не хотел этого скрывать, но движения были отточенными и мягкими.
— Почему? — вдруг тихо спросил Бейн, продолжая обрабатывать израненную спину, и боль медленно уходила. — Почему вы не позвонили мне?!
Алек долго молчал, прежде чем, устав сопротивляться, выдохнул:
— Я запретил звонить. Магнус… — слова давались тяжело, их приходилось подбирать, чтобы не обидеть и не сделать излишне больно, — ты ничем не мог… не можешь мне помочь. Да и как бы это выглядело после того, как я поступил с тобой? Нет. Я не хотел причинить тебе еще больше боли.
Магнус промолчал в ответ. Впрочем, что он мог ответить? Но Алек уловил его тяжелое дыхание, и его магия иногда прерывалась. Шуршала ткань. Господи… Алеку было страшно смотреть на него, потому что он знал, что увидит. А Магнус ненавидит демонстрировать потекший макияж.
— Когда я закончу, попробуй поспать, хорошо? Я знаю, что… выспаться довольно трудно.
Алек чуть не рассмеялся, подавив этот неуместный порыв. Трудно. Разиэль, это было невозможно, пока его преследовал пережитый наяву кошмар, который вряд ли когда-нибудь оставит в покое. Тем не менее, он кивнул, поблагодарив мага за помощь и поддержку. Когда же тот ушел, не слышал, в самом деле задремав — мозг воспользовался недолгой передышкой, чтобы урвать хоть несколько часов покоя. Он не ждал, не надеялся, но через несколько дней, когда боль снова стала невыносимой, Магнус Бейн вновь объявился на его пороге, чтобы обработать раны и подарить недолгий покой, потихоньку уходя, пока Лайтвуд спал. В течение последних недель это успело войти в привычку, стать своеобразным ритуалом, и однажды Алек понял, что ждет Магнуса. Ждет не потому, что терзает боль. А потому, что можно было увидеть, коснуться, просто побыть рядом с Магнусом. Заботливым и строгим, все таким же нежным. Хотя подзатыльник, после того как Алек отказался пустить его, и магу пришлось прибегнуть к порталу, говорил сам за себя.
Сегодня Магнус запаздывал, и Алек ловил себя на том, что то и дело смотрит на часы в этом ожидании, размышляя, насколько успеет остыть мясо в духовке, пока маг придет. Признаться честно, Лайтвуд и сам упустил момент, когда вновь появились силы и желание готовить. И когда он стал забывать про сигареты, не покупая с тех пор, как Магнус Бейн снова появился в его жизни. Сварив кофе, Алек вышел на балкон съемной квартиры, высматривая знакомую фигуру, уже начиная беспокоиться, ведь маг не имел обыкновения опаздывать. Была даже мысль позвонить Иззи и попросить выяснить, ничего ли не случилось, но вот сверкнул портал и из него вышагнул Магнус, направляясь прямиком в подъезд, чтобы уже через пару минут подняться на нужный этаж и встретить уже открывшего двери Александра улыбкой. И только поскольку был занят разговором по телефону.
И Алек узнал голос его собеседницы — Магнус созванивался с Лидией. Конечно, маг продолжал сотрудничать с институтом, но все же факт этого звонка заставил напрячься. Могла ли она нанять Магнуса Бейна, чтобы тот помог потерявшему крылья нефилиму не загнуться, изведя самого себя? И даже качнул головой. Нет. Нет, Магнус никогда бы не пришел, если бы не захотел сам, не простил бы глупого нефилима, совершившего самую большую глупость в своей жизни. Пропустив мага в прихожую, прошел на кухню, чтобы подогреть остывший ужин.
Спустя минуту в кухню зашел и Магнус и не смог не улыбнуться открывшемуся виду — широко и искренне, вдруг фыркнув, теперь уже в трубку:
— Боги, Лидия, это всего лишь ребенок. Ре-бе-нок, понимаешь? Я понимаю, что ты в панике, но я думаю, пару дней с младенцем вы там продержитесь, в конце концов, материнский опыт Маризы никто не отменял. Я уже занимаюсь поиском опекунов. А теперь я занят, извини. — Отключив телефон, Бейн подошел к Алеку и погладил его по плечу. — Чувствуешь себя лучше?
— Да, — улыбнулся Алек, неожиданно накрыв пальцы мага своей ладонью. — Благодаря тебе и твоей магии я могу хоть немного отдохнуть, это благоприятно сказывается на самочувствии. А о каком ребенке вы говорили?
Вместе с силами к нему вернулось и здоровое любопытство. Усадив гостя за стол, он подал ранний ужин и сам опустился на табурет визави к Магнусу, уже чувствуя слабость. Ему, как наркоману, необходима была очередная порция обезболивающей магии. Но он не был уверен, что именно боль была тому причиной. Алек не чувствовал ее так остро, если не прислушиваться к себе. Самому себе Лайтвуд мог признаться — ему нужен был Магнус. Здесь. Рядом. До одурения. Чтобы слышать его голос, видеть улыбку. Как сейчас наблюдать за тем, как маг хозяйничает на его кухне, раскладывая ужин по тарелкам.
— Изабелль не рассказала тебе? Кто-то подкинул младенца мага на ступени института. Всего лишь ребенок, а паники навели, как будто Валентин им бомбу подложил. Смешно за ними наблюдать было. Пока не явилась твоя мама и не вставила всем по первое число.
Впервые с тех пор, как ему сломали крылья и выбросили в грязной подворотне как мешок с мусором, Алек засмеялся, тихо, но искренне. Да, мама могла. Он просто воочию представил эту сцену и понял, как соскучился по всем, по институту, по… охоте. В его взгляде на миг вновь проскользнула неизбывная тоска, и он спрятал ее за ресницами, ковырнув вилкой гарнир.
— Бедный малыш…
Маг пожал плечами, вновь опускаясь визави хозяина квартиры, и нагло наколдовал себе бокал вина, в то время как перед Алеком возник бокал сока.
— Это… обычная ситуация. К сожалению. Не всем примитивным хватает сил, выдержки и любви растить мага, чья метка очевидна.
— И какая у него метка?
Алек заставил себя переключиться с болезненных мыслей на отвлеченную тему. Тем более, он знал, что она близка собеседнику и животрепещуща. А еще ему подумалось, что напроситься взглянуть на малыша хороший повод навестить место, которое по-прежнему было дорого, родных и друзей. Сейчас, когда смерть отступила, вернув ему человеческий вид, он был готов рискнуть. Да и они обрадуются.
— Он… — маг задумался, пытаясь подобрать слова. — Синий. Ну, то есть весь. Кожа, волосы, глаза. Такая маленькая ягодка чернички, — отглотнув вина, маг улыбнулся этим воспоминаниям и, отправив в рот кусочек мяса, улыбнулся шире. — Я и забыл, как вкусно ты умеешь готовить.
— Я и сам успел позабыть, — признался Алек, поедая мага глазами, запоминая каждую черточку лица, улыбку, что приподнимала уголки губ, которые до безумия хотелось целовать. — Когда я приду в норму, ты снова исчезнешь? — спросил он неожиданно, выдавая то, что мучило вот уже несколько дней кряду. Признавая, что, кажется, станет одним из тех редких счастливчиков, которым удалось выжить без крыльев.
— А ты хочешь этого? — осторожно спросил маг, но с такой интонацией, будто его совсем не беспокоил ответ на этот вопрос. И главное здесь будто. На самом деле Алек видел и идеально выпрямленную спину, и напряженные плечи.
— Нет, — честно признался он, прекрасно понимая, что другого шанса вернуть Магнуса у него, наверное, не будет. Поднявшись, он перегнулся через стол, чтобы осуществить самое заветное на этот момент желание, завладевая губами мага, целуя страстно, но осторожно, готовясь в любой момент отступить. И он готов был, правда, когда не получил ответа, но вот теплые ладони обхватили его лицо, а такие родные, знакомые до боли губы подарили ему чувственный ответ.
— Магнус…
Не переставая целовать мага, стиснул его плечи, хотел прижать к себе крепко-крепко, но мешал стол, а оторваться не было сил. Алек отпустил его лишь когда у обоих с непривычки заболели губы. Забывая про ужин, поднялся, чтобы осуществить очередное желание, заключая в объятья и прижимая к стене, кажется, готовый овладеть им прямо здесь.
Слабость отступила мгновенно. Он был ребенком, дорвавшимся до любимой игрушки. Он был человеком, который, наконец, получил то, чего хотел. И просто надеялся, что Магнус простит ему несколько оторванных пуговиц и испорченную молнию на брюках. Он не специально, правда. Но ему до одури хотелось коснуться, наконец, этого желанного тела.
Лайтвуд и сам не помнил, как они добрались до постели, потому что взять Магнуса на кухне ему не позволила совесть. Зато навечно запомнит восхитительную ночь, в которую они, словно заново, узнавали друг друга. Ночь, полную нежности и ласки, крепких объятий, жарких поцелуев и страстного секса. Как сияли глаза любимого, а руки гладили… крылья, которые видел только он. Видел. И Алек ему верил, только сильнее обнимая, крепче целуя, благодаря за иллюзию, первую иллюзию, в которой ему захотелось остаться. Хотелось никогда не выбираться из этой постели и из объятий. И никогда не выпускать Магнуса из своих рук. Кажется, именно так он и уснул, прижимая возлюбленного к себе, обвив рукой его талию. Но проснулся, уже обнимая подушку, в то время как маг лежал подле него и осторожно перебирал пальцами… перья?.. Дыхание даже сбилось на мгновение. Нет. Нет… Наверное, он просто спит. Но эти до боли знакомые ощущения вряд ли можно было с чем-то перепутать.
— Как… как ты это сделал? — спросил он Магнуса, уверенный, что тут не обошлось без магии.
Он попробовал пошевелить крылом, чтобы убедиться, что они реальны, и тихо всхлипнуть, не сумев вовремя подавить неуместный звук.
Бейн лишь ласково улыбнулся и, погладив любовника по щеке, чуть качнул головой:
— Это не я. Ты. Нефилимам так легко умереть за кого-то и так трудно найти то, ради чего захочется выжить любой ценой. Видимо, ты нашел. И я горжусь тобой.
Алек почувствовал, как к глазам подступают слезы, и зажмурился, чтобы сдержать их, а затем притянул любовника к себе, обнимая руками так крепко, как только мог. Уткнулся лицом в чужую шею:
— Я нашел тебя, — хрипло поделился он, укрывая их обоих еще не окрепшими, почти эфемерными крыльями от внешнего мира. — Я нашел тебя, и этого оказалось достаточно

---

Идеальная работа ♥

---

Пост на память

Пять причин не целовать его.



1. Ты не знаешь, что такое любовь.

Магнус Бейн никогда никого не любил. Даже Камиллу, с которой встречался почти столетие.

Он никогда не знал родительской любви. Не знал, каково это — когда мама поет колыбельную, а отец целует в макушку перед сном. Как они вдвоем рассказывают сказку и крепко обнимают, когда тебе страшно.

Он часто задавался вопросом: «Что такое любовь?»

И так и не нашел ответа на этот вопрос.

Он нашел Катарину и Рагнора, когда был сломлен. Когда казалось, что в жизни, кроме ненависти и злобы, ничего больше нет. Те присматривали за ним, всегда были рядом, держали за руку и говорили, что все обязательно будет хорошо. Что не все в этом мире полны ненависти.

Может, это было любовью?

Нет — это было великой дружбой.

Он нашел Рафаэля, когда у того ничего в жизни не оставалось. Когда он уже почти шагнул в пропасть. Спас его, заботился, не спал целыми ночами, чтобы найти способ помочь ему.

Может, это было любовью?

Нет — это было ответственностью за человека, которого спас от пропасти.

Он встречался с Камиллой. Спал с ней. Зарывался носом в черные волосы и вдыхал запах свежей крови. Целовал ее, слизывая с губ красную помаду. Потакал ее желаниям и засыпал рядом с ней.

Может, это было любовью?

Нет — это было привязанностью.

Он смотрит в ореховые глаза и захлебывается собственным вздохом.

Губы охотника растягиваются в нежную, смущенную улыбку, и сердце Магнуса, про которое он вообще забыл, начинает барабанить о грудную клетку, угрожая вырваться наружу и упасть в ноги этого великолепного парня.

Может, это любовь?

Магнус улыбается, отрицательно мотая головой.

Нет — это обязанность. Это — работа.

2. Когда он рядом, ты дрожишь. Посмотри, сколько он имеет власти над тобой. Это опасно.

Когда Алек стоит рядом с ним, по коже Магнуса бегают мелкие мурашки, заставляя его дрожать.

Когда парень не случайно касается его руки, Магнус чувствует тепло во всем теле. Чувствует, как подгибаются колени, как сердце пропускает удары, чтобы через секунды начать барабанить о грудную клетку, разбивая ребра.

Когда Лайтвуд пристально смотрит на него, Магнус путается. В словах, в шагах. Во всем.

Когда Алек улыбается, Магнус вовсе теряет способность нормально дышать.

— Почему ты избегаешь меня? — однажды спрашивает охотник, и Магнусу приходится использовать магию, чтобы тот не заметил, как действует на мага.

— Ты даже не смотришь на меня.

Магнус поджимает губы и отводит взгляд, когда ореховые глаза оказываются прямо перед ним.

— Александр…

— Почему ты избегаешь меня?

Магнус сжимает ладони в кулаки, пытаясь скрыть дрожь от близости охотника, кусает щеку изнутри, отворачивается.

— Я не избегаю. Я просто…

Не хочу разбиться. Не хочу знать, что такое — любить кого-либо.

— Когда-нибудь ты мне все расскажешь.

Магнус кивает, так и не поднимая на него взгляд.

Магнус боится доверить ему свое сердце.

Александр Лайтвуд — охотник, он сын Мариз и Роберта Лайтвудов. Он полуангел. Он опасен. И ему нельзя доверять самое важное и чистое в своей жизни.

Нельзя его любить.

3. Твои руки не знают, как быть нежными. Ты не знаешь, как держать что-то волшебное и не сломать это.

Алек заходит в лофт без стука, он держится за бок и исподлобья смотрит на Магнуса, который в одном только халате стоит посередине комнаты и во все глаза смотрит на его рану.

— Ты мне поможешь?

Через несколько долгих секунд спрашивает он.

Магнус реагирует быстро.

Он укладывает охотника на диван и сразу же начинает лечение.
Тратит всю свою магию на парня, а затем ложится рядом и засыпает мирным сном под теплым боком Лайтвуда.

Утром просыпается в одиночестве, в собственной комнате.
***
Алек шипит от боли, когда Магнус царапает его спину, оставляя после себя кровавые полосы. Когда толкается глубоко, не в ритм, и вместе с огромным удовольствием причиняет капельку боли. Он сжимается вокруг его члена и тихо, почти неслышно ругается сквозь зубы.

Магнус ненавидит себя в такие моменты.

Он ненавидит себя за то, что делает Алеку больно. Оставляет на его бледной коже багровые пятна и царапины.

Сердце сжимается от боли, которую он причиняет охотнику. Но руки не слушаются — они продолжают сжимать, царапать. Продолжают приносить боль.

Алек всегда остается на ночь. Спит под боком, сворачиваясь калачиком. Мило морщит нос и пускает слюни на его дорогое постельное белье.

Как-то раз, Алек назвал его волшебным.

Магнус не был согласен с ним, да и сейчас тоже не согласен.

Вот Алек — абсолютно волшебен.

И Магнус боится сломать его.

4. Если ты причинишь ему боль — это может убить тебя.

Алек смотрит на него с огромной болью в глазах, что разбивает Магнуса на мелкие кусочки. Разбивает его сердце вдребезги. Заставляет внутренности скручиваться в узел.

— Как ты мог?

Его хриплый голос причиняет боль. Дикую, невыносимую боль.

Его ореховые глаза, наполненные слезами, заставляют терять способность дышать.

— Как ты мог?

Магнус не чувствует его удар.

Физически он ничего не чувствует, а вот душа рвется в клочья.

— Почему? Почему, черт тебя дери?

Магнус закрывает глаза, прячет свою метку и ни на секунду не делает попытки оттолкнуть от себя охотника.

Заслужил.

Все слова. Все удары.

Заслужил.

— Я ведь люблю тебя.

Шепот Алека душит. Забирается под кожу и пускает корни.
Убивает медленно, но верно.

— Они были правы: ты просто нежить, которая плевать хотела на чувства других людей.

Слова бьют сильнее любой пощечины. Бьют в самое сердце.

— Убирайся.

Алек кривит губы в отвращении.

— С огромным удовольствием.

Хлопок входной двери разбивает последнюю надежду.

Магнус сползает вниз по стене, не обращая внимания на разбитую губу и кровь.

Камилла садится перед ним на корточки и растягивает губы в хитрой улыбке.

— И это ты называешь любовью? Он же еще ребенок, который толком не умеет целоваться.

Магнус закрывает глаза и щелчком пальцев отправляет ее в Идрис. На этот раз надеется, что навсегда.

Алек не отвечает на его звонки, игнорирует, как когда-то делал Магнус.

Алек не позволяет объяснить, что он вовсе не спал с Камиллой — эта стерва появилась в его кровати ровно в тот момент, когда Алек открыл дверь в его комнату.

5. Ты до сих пор не уверен, что он не сон, если ты поцелуешь его — ты можешь проснуться.

Магнусу снится, что Алек ранен и лежит в лазарете института. Что яд демона бежит по его венам, достигает сердца и забирает его в темноту.

Ему снится, как охотник целует своего сводного брата, в которого был влюблен почти всю свою жизнь.

Ему снятся крепкие руки Алека. Как тот поднимает его на руки и несет к кровати, забирается ими под одежду и ласкает горячую кожу.

Ему снятся глаза Алека. Такие красивые, такие родные, такие лю…

Ему снится, как Алек тянется к нему за поцелуем. Как улыбается, освещая своей улыбкой все вокруг. Как припадает к губам и сминает их в нежном, чувствительном поцелуе.
Магнус просыпается в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем.

Он встречает Алека спустя пару дней, когда его вызывают в институт.

Мариз смотрит на него, как на ничтожество. На мусор под ногами.

Магнус глотает обиду и делает все, что ему приказывают.

— Сколько мы должны тебе за услугу, маг?

Магнус поднимает взгляд на Алека. Тот стоит рядом с Джейсом и с вызовом смотрит на него в ответ.

Комок боли застревает в горле, и Бейн только мотает головой.

— Вы ничего не должны. Это все пустяки.

Его магия иссякла, и он еле двигается. Глаза закрываются. Усталость окутывает его с головой, и Магнус падает на пол.

Последнее, что он помнит, — теплые руки Алека, бережно обнимающие его.

Он просыпается только утром следующего дня.

Рядом с его койкой сидит Алек. Его пальцы перебирают пряди Магнуса, посылая мурашки по позвонкам.

— Александр…

Алек дергается, но руку не убирает.

— Все хорошо. Ты уже в порядке.

Магнус слышит в его голосе тревогу. Он улыбается и, окончательно проснувшись, тянется к руке Алека.

— Я люблю тебя.

Алек застывает. Кажется, даже перестает дышать.

— Я никогда в жизни не любил. Я думал, что у меня нет сердца. Но, оказывается, ни у кого не было ключа от моего замка. Мое сердце открыто, и оно любит тебя.

Алек закрывает глаза и, склонившись, целует его в лоб.

Одна причина поцеловать его:

Потому что он попросил.

Алек появляется в его лофте спустя неделю, после того разговора в институте.

Он смотрит на Магнуса пристально, будто пытается забраться в самую душу и заглянуть в сердце.

— Я думал, что ты не придешь.

Первым заговаривает Магнус, делая шаг к нему навстречу.

— Я думал, что ты спал с ней.

Алек опускает взгляд на собственные руки.

Магнус улыбается и подходит к нему вплотную.

— Я говорил правду, я люблю тебя.

— Я знаю. И я люблю тебя тоже.

Алек обнимает его. Стискивает в своих крепких объятиях и нежно целует в макушку.

— Магнус.

— Мгм.

— Поцелуй меня, пожалуйста.

Магнус целует его нежно. Прихватывает губами сначала нижнюю губу, затем верхнюю. Облизывает кончиком языка и довольно стонет от сладкого вкуса.

Он целует его медленно, пробует на вкус, впитывает в себя в его эмоции, наслаждается его тихими стонами.
***
— Знаешь, какая моя самая большая ошибка в жизни?

Алек зарывается носом в его волосы и отрицательно мотает головой.

— Не целовать тебя все это время.

Счастливый смех охотника склеивает разбитое сердце Магнуса Бейна. Блеск в его ореховых глазах собирает все кусочки его души воедино.

Его поцелуи возвращают Магнуса к жизни.

---

Подарок... Часть души?

"Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то дарил мне подарок." (с) Магнус.

Эта тонкая грань между требованиями и желанием просто сделать приятное. Самые приятные подарки - это мелочи, которые идут от сердца. И хочется именно не луны с неба, а простых радостей. Маленьких, незначительных. С кем-то важным. Любимым.♥












Самое ужасное, что случалось в моей жизни - это неразделенные чувства. Нет, я не виню человека.
Я до сих пор храню эти теплые чувства, которые порой вновь вспыхивают. И иногда они душат меня по ночам. Я не выговариваю их, не пытаюсь задушить, вытравить, как это было раньше. Я есть, а они живут во мне.
Хотела бы я все изменить? Безусловно. Я тогда многого не понимала, не осознавала. Резала словами по больному, а потом однажды ушла.
Люблю ли я?
Люблю.
Не отрицаю. Не бегу от очевидного.
Порой мы так поздно осознаем важность какого-то момента, что уже как бы сильно мы ни старались сгладить ситуацию, но заломы все равно напоминают о себе.
Мы видимся, а в глазах отражается прошлое, отчего нестерпимо хочется кричать, сжимать в объятьях и говорить о том, что натворила дел по глупости, по молодости, по неопытности, просить прощения. А в душе нестерпимо кричит голос сознания, что все прошло. Что все так как есть. И не трогай то, что превратилось в руины много лет назад.
Я плохо сплю, много думаю.
Я помню, как тогда слезы лились в подушку, как безразличием укрывалась боль.
Но я непременно улыбнусь. заглянув тебе в глаза. И на привычный вопрос о делах отвечу: " Все хорошо". А сердце вновь разобьется на части.. Как и всегда.
И если ты уйдешь, то в моем мире не останется надежды.
Совсем.

---

"Дыши"

Основные персонажи: Александр (Алек) Гидеон Лайтвуд, Изабель София Лайтвуд, Магнус Бейн
Пэйринг:Магнус/Алек
Рейтинг:G
Жанры:Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения:OOC
Размер:Драббл, 3 страницы, 1 часть
ficbook.net/readfic/4866476

Александр Лайтвуд не верит в Бога.

Он не носит креста, не молится о спасении своей души перед очередной миссией, стрелок знает, что в бою на небесные силы нельзя положиться. Ни на кого нельзя, если быть уж совсем точным, но это совершенно другое – когда твою спину прикрывает кто-то близкий тебе, готовый отдать за тебя жизнь, значимость Высших сил теряет свое превосходство.

Александр Лайтвуд считает себя сильным человеком (нефилимом, если опять же быть точным). Конечно, ничему нет предела, и Алека не устраивает многое в себе. Эмоции, что иногда берут верх, чувства, затуманивающие разум. Все это так, но что бы ни внушал себе охотник, он не робот, лишенный сердца и души. И пусть юноша утверждает, что все это мешает при его раскладе жизни, отступиться от своих искренних настоящих мыслей он никогда так и не сможет.

Вот только почему же по щекам Алека катятся горячие слезы, а сам он возносит руки к небу в беззвучной молитве? Почему в сердце будто запускают десяток отравленных стрел, а яд медленно растекается по организму, очерняя все то, что еще несколько часов назад юноша называл счастьем?

На руках Алека лежала раненая Изабель. Его прекрасная, нежная, красивая и опасная охотница истекала кровью, с улыбкой смотря в застланные слезами глаза брата. Она просила его успокоиться, уверяла, что все будет хорошо, и что, черт возьми, слишком молода, чтобы умирать. Девушка хрипло смеялась, едва различая силуэты перед мутным взглядом, а у Алека от ее слов по коже пробегал оголенный ток, от которого его сердце замирало, получая свой разряд в двести двадцать вольт.

Джейс убежал за помощью, а стрелок, никогда не верящий в Бога, не зная ни одной молитвы, просил Его о чуде. Руна иратце не справлялась, а ярко-синее платье Изабель чернело от бурой, кажущейся почти черной в сумерках, крови. Глаза Иззи с каждой секундой норовили закрыться, а сама девушка желала окунуться в беспокойный сон, чтобы пережить адскую боль в раненом боку. Но Алек осторожно тормошил ее, боясь остаться наедине со своими страхами, обличенными в блики тусклой луны. Он не знал, что делать, но стойко продолжал молить Бога о спасении его сестры.

Сердце Алека перестало биться, когда он почувствовал, что Изабель не дышит. Лишь спустя несколько томительных секунд охотник смог едва заметно выдохнуть, – когда волнение слегка отступило, стрелок смог понять, что под его пальцами хоть и до невозможности тихо, но бьется пульс девушки. Оставаться в мрачном переулке и ждать Джейса было до того глупо, что Александр в ту же секунду аккуратно ухватил невесомое тело сестры, беря ее на руки. Слезы застилали глаза, и первое время юноша не мог перестать морщиться и часто моргать, стараясь отогнать от себя яркие огни освещенных улиц. Алек часто прерывисто дышал, предчувствуя приближение панической атаки, и, чтобы отгородиться от этого разрушающего душу волнения, он чуть наклонил голову, вдыхая родной запах волос Изабель. Ее кожа была холодной и мокрой из-за недавно прошедшего дождя, но рядом с ней витал мягкий запах лаванды и мяты, приведший Алека в чувство.

Не составило труда сориентироваться и понять, что находятся они сейчас почти что за полгорода от института, и этот факт заставил охотника бережнее прижать к себе сестру, стараясь привести мысли в порядок. Он знал лишь одно место, находящееся буквально за пару кварталов от них, а еще был почти уверен, что там ему смогут помочь.

Тихо шмыгнув носом, Алек, не обращая никакого внимания на слезы, все еще текущие по его щекам, быстрым шагом направился к дому Верховного мага Бруклина Магнуса Бейна.

Пусть примитивные и не могли его увидеть, охотник будто кожей чувствовал чьи-то прожигающие взгляды, и неясная паника возникла в его душе, затмевая и страх, и волнение, и горечь. Вдох, выдох. Главное сейчас – спасти Изабель. Тише, Алек. Просто дыши.

Когда до квартиры мага оставались считанные метры, Александр боковым зрением уловил движение и тут же ринулся к двери, стараясь не потревожить Иззи. Изловчившись, стрелок нажал на звонок, слыша, как загнанное сердце бьется где-то в ушах. Ему казалось, что все кончено. Что вот-вот из-за угла выскачут неубитые ими демоны, ранившие Изабель, и одним точным движением перережут Алеку глотку. Боже, ну почему же они не ударили тогда его? Почему? Охотник готов хоть тысячу раз погибнуть, лишь бы спасти Иззи от страданий.

Лайтвуд вдруг понял, как опрометчиво поступил – он ведь на самом деле понятия не имел, дома ли вообще Магнус. Осознание этого вышибло из груди юноши воздух, он медленно осел наземь, все также бережно придерживая сестру. Александр чувствовал, как со слезами наружу выходит его жизнь, как душу сковывает пустота. Он прижался губами к холодному лбу его милой Изабель, закусывая до крови губы, чтобы заглушить нечеловеческий крик боли и отчаяния. Из последний сил Алек стукнул кулаком в дверь, понимая, что именно в этот миг умирает вместе с Иззи.

Через несколько секунд на пороге квартиры показался Магнус, с недовольным видом открывающий дверь, но тут же подавившийся собственными ругательствами. Он изумленно смотрел на Алека, но тут же заставил его встать и велел проходить внутрь.

– Дыши, Александр, – безостановочно, словно мантру, шептал маг. Его слова помогли, и Алек почувствовал, как тяжелый груз обреченности падает с его плеч вместе с тихо сказанным Бейном: «Я могу ей помочь».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .


– Она спит, Алек, – Лайтвуд вскочил с мягкого кресла, в которое маг почти насильно усадил его несколькими минутами раньше. – Рана глубокая, но она заживает, ей сейчас нужен покой.

– Спасибо, Магнус… – едва различимо прошептал Алек, делая несколько шагов вперед и немного накреняясь в бок, чуть ли не падая на расшитый мягкий ковер под ногами. С тихим вскриком Бейн поймал охотника, и аккуратно перехватил его за талию, ведя в свою спальню. – Я… можно мне посидеть с ней? – глаза юноши закрывались, а голос был болезненно-тусклым, безжизненным.

Алек отдал очень много своих сил, чтобы помочь сестре. И это не пустые слова, Магнус правда провел какой-то обряд, Иззи была слишком слаба, поэтому юноша без раздумий отдал ей большую часть своей энергии.

– Нет, Александр, – Магнус устало улыбнулся, осторожно укладывая на свою постель охотника. Он хотел уже уйти в гостиную, чтобы немного передохнуть в кресле или на маленьком диванчике, как его прервал тихий голос Алека. Он пробормотал что-то вроде: «Прости, Магнус, я не имел право приходить к тебе и просить помощи». Развернувшись, мужчина тихо лег рядом с Лайтвудом, с нежной улыбкой отводя его длинную челку за ухо. – Не извиняйся, бисквитик. Когда на кону стоит жизнь дорогих нам людей, никаких предрассудков быть не должно и в помине. Тебе нужно поспать, ты очень устал.

– Я… Я не смогу без нее, Магнус, – Алек замолчал, прижав бледную дрожащую ладонь к лицу и смаргивая невольные слезы. – Я всегда знал это, но сегодня вдруг так остро понял. Она не просто моя сестра, она мой ангел-хранитель, и я, клянусь, ничем не заслужил ее. Самый отважный геройский поступок, который я когда-нибудь могу совершить, – не будет стоить ни мизинца на ее ноге.

Юноша замолчал, чувствуя, как на него с головой обрушивается пустота и отголоски той живой искрящейся боли, но вдруг теплые руки Магнуса сомкнулись вокруг тела нефилима, отгоняя эти разрушающие чувства. Его объятья были нежными, чистыми и в какой-то степени любящими, такие, какими убаюкивают родители своих детей.

– Я так сильно люблю ее, Магнус. Изабель – моя семья. Изабель – мое все, – Алек задушено вздохнул, утыкаясь в шею Бейна. Через несколько минут его дыхание стало ровным, а глаза устало сомкнулись; маг мимолетно поцеловал охотника в макушку, до самого его пробуждения охраняя неспокойный сон юноши.

Изабель тихо ворочалась в гостиной, счастливо улыбаясь во сне.

Конечно же, буквально через пару часов Магнус проснется один, улыбаясь, когда увидит сидящего рядом со спящей Иззи Алека. Наутро охотник будет болезненно-бледным, уставшим, но таким счастливым, что девушка только тихо посмеется, сказав, что квартира Бейна влияет на ее обычно хмурого братца весьма положительно. Конечно же, Джейс будет долго ругаться, несмотря на то, что Алек отправил ему смс.

Конечно же, пред самым уходом охотников Александр неловко улыбнется магу, почти невесомо прикасаясь к его губам в поцелуе. Конечно же, Бейн позовет его на свидание, а немного пришедшая в себя Иззи крикнет: «Горько».

Конечно же. Но пока Нью-Йорком правит ночь, принесшая с собой много боли и столько же с лихвой перекрывающей ее радости.

---

♥ Эта бесконечная любовь